ПУБЛИЦИСТИКА

В послесловии к роману авторы утверждают, что жанр фантастического детектива был совершенно неизвестен у нас, в советской литературе, и мало распространен в западной. Это, разумеется, не совсем так. Едва сотрудник угрозыска Шельга находит в подвале заброшенной дачи на Крестовском острове доску, разрезанную неизвестным оружием, как «Гиперболоид» получает все права настоящего детектива, оставаясь формально типичным научно-фантастическим произведением. Вероятно, строго говоря, (хоть в этом и не хочется признаваться), детективом является и фантастическая повесть «Хищные вещи века». С другой стороны, западная фантастика изобилует детективами на том же полухалтурном уровне, на котором стоят упомянутые в [зачеркнуто: пред] послесловии произведения Азимова. Впрочем, дело не в этом. [зачеркнуто: Закономерна сама] Любопытна постановка вопроса в принципе: возможен ли фантастический детектив? Несмотря на то, что фантастический детектив давно уже реально существует, этот вопрос активно обсуждался в 50-х годах западными фантастами в печати и некоторыми советскими фантастами в приватном порядке. Строго говоря, действительно, [зачеркнуто: какова может быть] разве может [зачеркнуто: идти] иметь место строгое логическое построение в мире, где все возможно? Классическая обстановка: убийство в закрытой изнутри комнате. Никакой Ш.Холмс, никакой Э.Пуаро не смогли бы блеснуть своей логикой, если автор [зачеркнуто: может] наделил преступника способностью ходить сквозь стены или материализоваться в любой точке пространства. Однако, резонно возражают сторонники фантастического детектива, все дело в логических ограничениях. Стоит автору наделить Ш.Холмса или Э.Пуаро знанием, что сквозь стены можно проходить только в новолуние (а убийство совершено в полнолуние) или что материализоваться можно только с помощью некоего аппарата (а аппарата в тот момент у убийцы не было), и обстановка снова [зачеркнуто: делается] превращается в классическую. Другое дело, что фантастика при этом остается за скобками, делается ненужным элементом. Но [зачеркнуто: искусный сюжетчик] опытный автор всегда может создать ситуацию, где фантастика совершенно логически и правомерно участвует в хитросплетениях сюжета, не допуская никаких произвольных выдумок и являя собой достаточно стройную картину, не уступающую в своей логичности обыденной реальности.

Рецензируемый роман является отличным примером такого фантастического детектива. Смелая и изящная [зачеркнуто: фантастическая] научная (или квази-научная) гипотеза, имеющая строгие, прекрасно продуманные логические рамки, позволила авторам [зачеркнуто: построить настоящий детектив] создать не просто научно-фантастическое произведение, но и построить практически классический детективный сюжет, [зачеркнуто: в котором] где поиск уверенно идет по всем законам логики, где отбрасываются одна за другой оказавшиеся несостоятельными теории, которые исходят из обыденной реальности, а затем, с переходом на «специфическую» почву, так же строго логически формируется истинная теория, отвечающая всем элементам загадки. «Если вы отбросите все, что не отвечает фактам, то, как бы ни было фантастическим оставшееся, оно и будет истинным», – так, кажется, утверждал Шерлок Холмс, и авторы, сознательно или бессознательно, отлично воспользовались этой идеей.

Итак, [зачеркнуто: замысел и сюжетная] детективная идея представляется нам превосходной. Автор рецензии, правда, не может оставаться здесь беспристрастным. Он сам в настоящее время пишет фантастический детектив на основе [зачеркнуто: этог] упомянутого кредо знаменитого сыщика и совершенно уверен, что на той же детективной идее будет написано еще не одно произведение.

Перейдем, однако, к научной (или квази-научной) стороне романа. И вот здесь особенно хочется поздравить авторов с великолепной находкой. Им чрезвычайно просто и изящно удалось разрешить практически все известные ныне так наз. «парадоксы путешествия по времени». Для этого фактически понадобилось только одно фундаментальное предположение: путешествие в прошлое вызывает ответвление от точки прибытия новой «мировой линии», новой линии мировой истории, не зависимой от и не влияющей на старую линию. Человек возвращается в прошлое и убивает себя в колыбели. С этого момента мировая история раздваивается. На старой линии все по-прежнему: этот человек продолжает расти от колыбели до [зачеркнуто: момен] того дня, когда он уносится в прошлое, а затем линия продолжается без него естественным порядком – имеет место утечка массы из этой вселенной, которая компенсируется появлением добавочной массы на новой линии. Новая линия [зачеркнуто: лишена] – от момента убийства младенца – [зачеркнуто: идет] развивается просто в соответствии с этим обстоятельством. Путешественника ловят, судят и сажают (или гильотинируют, как детоубийцу). И новая линия тоже развивается естественным порядком с одним убитым младенцем и одним казненным убийцей, который на суде распинался и орал, что это же он самого себя... того... Если же путешественнику удалось ускользнуть от рук правосудия, он так и останется жить на этой новой линии. На свою линию ему вернуться уже не удастся. В этом отношении, между прочим, алогичным и недостойным хныканьем является упоминание в конце романа о попытке путешествовать поперек линий.

Понятие «вмешательства», способного создать новую линию, обсуждается в романе достаточно подробно, и очень хорошо, что авторы здесь не приходят ни к какому выводу. Вообще-то логичнее всего предположить, что всякое прибытие в прошлое, выходил ли человек из камеры или нет, дает новую линию. И даже не человек, а, скажем, брусок, но это слишком бы усложнило роман.

Как бы то ни было, гипотеза вполне правомерна и [зачеркнуто: дает все основания] превосходно ложится в основание детективного романа. Следить за хитросплетениями сюжета и за всеми «чудесами», вытекающими из этой гипотезы, – одно удовольствие, прекрасное упражнение для ума и воображения, особенно для молодого ума и юношеского воображения. Гораздо более полезное удовольствие, чем то, которое мы получаем, копаясь вместе с угрозыском в кровавых пятнах и трупных окоченениях.

Теперь о художественных особенностях романа. Что касается системы образов, то они, на наш взгляд, [зачеркнуто: до] построены достаточно удачно. Образы Аркадия и Бориса (имена вот только – гм), молодых ученых и друзей, их отношения, – это, вероятно, главная удача в «человеческой» стороне романа. Хорош и следователь Линьков, впечатляет Эдик, прекрасно подан проходной персонаж Ленечка. Очень достоверно обрисована обстановка в Институте.

Пожалуй, единственным, но чрезвычайно важным недостатком романа является необычайное многословие. Просто поразительно, сколько бумаги затрачено на пустяки, очевидности и повторы. Роман, по-видимому, следует решительно сокращать. И на много сокращать. У нас сложилось такое впечатление, что сократить нужно (хотя бы [зачеркнуто: ненамного] немного) практически каждую страницу, а есть ведь и целые сюжетные линии, не ведущие никуда (спекулянт пленками, история с первомайской вылазкой) и есть чуть ли не главы, где наперед известно, что произойдет. И много [зачеркнуто: бол] лишней болтовни и топтания на месте в последней части романа, где герои почему-то стараются не то облапошить друг друга, не то боятся сказать друг другу правду – без каких бы то ни было мотивировок, если не считать полудетское упрямство и мелкую злость. Это решительно не оправдано психологически. Ну-ка, кто-нибудь из авторов, как вы будете себя вести в 72-м году, да еще встретив приятеля, о котором вы знаете, что он погиб в 70-м? Да еще при этом решительно ничего не понимая! Нет, эту последнюю часть с психологической, поведенческой точки зрения надо особенно продумать.

А в общем, следует повторить еще и еще раз: получился очень интересный, новаторский роман. [зачеркнуто: Раб] Поработать над рукописью еще придется, но, мне думается, это не займет много времени и не потребует больших усилий. Главная работа сделана, остаются доделки.

Оставьте Ваши вопросы, комментарии и предложения.       © "Русская фантастика", 1998-2012       © Аркадий Стругацкий, текст, 1963-1972       © Дмитрий Ватолин, дизайн, 1998-2000       © Алексей Андреев, графика, 2006       Редактор: Владимир Борисов       Верстка: Владимир Борисов, Максим Образцов       Корректор: Владимир Дьяконов       Страница создана в январе 1997. Статус официальной страницы получила летом 1999 года