Отзыв на сборник научно-фантастических рассказов В.Михановского (всего 370 стр.)
В сборнике 370 машинописных страниц, 36 названий, тридцать шесть больших и
маленьких произведений с острым, иногда парадоксальным сюжетом. Почему же
очень скоро возникает и уже до последней страницы не проходит томительное
ощущение непереносимой нудности и тоски, как будто жуешь вату? Почему
после первого же десятка страниц начинаешь испытывать раздражение, затем
озлобление и, наконец, просто отчаяние? Ответ как будто напрашивается
[зачеркнуто: сам собой] сразу же: совершенно невооруженным глазом во всей
своей бесстыдной обнаженности видны элементарные литературные просчеты.
Здесь и длинноты, и «хэллобобские» штампы, и банальности – в том числе и
того рода, на которые трудно указать пальцем, вроде бы и гладко, и можно
бы так выразиться, и грамматически все верно, а читать трудно, с души
воротит. Плоскопись. То самое, что говорит герой рассказа «Робин»: длинно
и плоско, как шпага д'Артаньяна (или коротко, но не менее плоско, как
мастерок штукатурщика). [зачеркнуто: Однако]
Однако в этом впечатлении «плоскости», если присмотреться, виновата не
только скучная стилистика. И даже не столько. Вся беда, пожалуй, в том,
что на всех 370 машинописных страницах нет практически ни единой свежей
мысли. Михановский усиленно доказывает нам, что а) монополии – это плохо;
б) полицейское государство – это ужас как плохо; в) [зачеркнуто: роботы и
другие кибер] роботов [зачеркнуто: можно] будут делать думающими и
чувствующими [зачеркнуто: как люди] не хуже людей. Положим, читатель во
все это не верит. Поверит он, прочитав десяток древних, с бородой
анекдотов? Или р-р-раздирательных самодельных трагедий? Или
нравоучительных со смутной моралью рассказов о блеске и нищете
[зачеркнуто: роботов?] кибернетики? Вся беда в том, что Михановский
ориентируется на читателя с очень примитивным складом ума и с очень низким
художественным вкусом. Возможно, и есть у нас в стране мальцы, никогда не
слыхавшие анекдот про пьяницу с крокодилом или про студента, швыряющего
сапоги в стену. Так лучше, наверное, издать для них сборничек анекдотов, а
не эти рассказы, которые не в пример длиннее [зачеркнуто: и вдобавок,
положенные на] и потому скучны. [зачеркнуто: Не гово] А те, кому эти
анекдоты знакомы, закроют книгу с [зачеркнуто: отвращением] негодованием и
скажут нелестные слова про автора и редактора. Возможно, найдутся
простаки, [зачеркнуто: которых в самое сердце ужалит трагедия] которые
затаив дыхание будут следить за метаниями разорившегося фабриканта
кока-колы и которых умилит его чудесное спасение (надо полагать, это будут
пожилые люди, в жизни не читавшие научно-популярных журналов), хотя и то
вряд ли – если принцип инфра-рекламы им знаком, они спросят, для чего же
написан рассказ, а если незнаком – они соли рассказа не поймут. Возможно,
кого-нибудь ужалит в самое сердце самоотверженность робота Евсея...
Нет мысли. Образов, естественно, тоже нет. Политический прицел примитивен,
недейственен. Все рассказы являют собой малоуспешный дебют новичка,
которому еще учиться и учиться.
Исключение составляют разве [что] два произведения: «Робин» и «Тайна
вечной молодости». «Робин», как и все у Михановского, незамысловат, прост
и, в порядке исключения, ни на что не претендует. Он подошел бы для
юмористического журнала. «Тайна вечной молодости» – страшно сырое,
нескладное повествование. Но в нем что-то есть – не мысль, нет, мысль по
обыкновению примитивна. Есть какое-то чувство. Есть от чего танцевать,
если автор (это непременное условие) научиться думать и писать не по
грамматике, а по-писательски.
[Предыдущая рецензия]
Список рецензий АНС
[Следующая рецензия]
|